Пчелы-галикты

Пчелы-галикты

Скромное по виду, насекомое это при внимательном изучении может сообщить нам очень интересные и странные вещи, которые расширят наши понятия о животном, а потому им стоит заняться. Как узнать галиктов? Это делатели меда, большей частью более гибкие и стройные, чем обыкновенная пчела. Они составляют очень обширный род, со многими видами, разнообразными по величине и цвету. Есть между ними такие, которые больше осы, и другие—равняющиеся обыкновенной мухе, и даже более мелкие. Но среди этого разнообразия один признак остается неизменным. Посмотрите на последний членик брюшка со спинной стороны. Если пойманное вами насекомое галикт, то на этом членике вы увидите гладкую, блестящую полосу, небольшой желобок, по которому скользит и откуда высовывается жало, когда насекомое защищается. Этот желобок встречается у всех без исключения видов галиктов и не встречается больше ни у каких насекомых.

Здесь я буду говорить о трех видах галиктов, во главе которых по росту (равному росту осы) и по изящному простому одеянию я поставлю полосатого галикта (Halictus zebrus Walk.), с изящными поперечными полосами на брюшке—черными и бледно-рыжими, чередующимися между собой. Он устраивает свои норки в твердой земле, где нечего бояться обвалов. Селятся они не поодиночке, а поселениями, число членов которых очень различно и доходит иногда до ста в одном поселке. Но при этом у всякого насекомого свое отдельное жилище, только вход во все ячейки—общий.

Устройство норок начинается в апреле, и все бывает готово к маю. Предварительное устройство норок необходимо: в мае матери нужно будет собирать мед и нестись и некогда будет заниматься постройками. Когда наступает веселый, ясный май, наши апрельские землекопы становятся собирателями жатвы. Я каждую минуту вижу, как они садятся на свои бугорки, все испачканные в желтую цветень.

Норки устроены почти так же, как у галиктов, о которых я писал раньше (цилиндрический и шестикаемчатый галикт—см. 1-й том). Здесь также есть общий, отвесный или почти отвесный канал и группа ячеек, расположенных горизонтально и имеющих овальную форму

Внутренность этих ячеек гладко отполирована. Но в ячейках, где еще нет провизии, стенки имеют такие углубления, как на наперстке. Это— работа челюстей насекомого, которое сдавливало глину и выкидывало крупные кусочки концами челюстей. К этой поверхности, покрытой маленькими углублениями, гладкий слой пристанет очень хорошо. Последний состоит из нежной глины, отобранной, очищенной и перемешанной насекомым, а потом наложенной частица за частицей. Наложив этот слой, насекомое начинает лизать его языком, что придает слою полировку, а. слюна, выделяемая при этом, превращает наружный слой в непроницаемый для воды.

Как видите, норки галикта требуют много времени и труда. Сначала насекомое роет в глинистой земле яйцевидную ячейку,— челюстями и лапками, вооруженными крючками. Как ни проста эта работа, но она должна представлять известные трудности, потому что производится в тесном канале, как раз только достаточном для прохода насекомого. При этом надо выносить наружу лишнюю землю, пятясь назад и держа ее в передних лапках. Затем следует внутренняя отделка ячейки, о которой мы говорили, и, наконец, крышка. Да, комнаты личинок галикта так изящно отделываются, что не могут устраиваться постепенно, по мере того как зрелые яйца спускаются из яичников, а должны заготовляться заранее, в конце марта и в апреле, когда цветы редки, а температура изменчива. Окончены они бывают к маю, когда солнце начинает сильно пригревать и когда расцветает множество цветов.

Теперь галикт начинает заниматься сбором меда и цветени. Вот мать, со вздутым от меда зобиком и обсыпанными цветенью ножками, возвращается в свое гнездо. Летит она очень низко, почти у земли, и делает при этом беспорядочные повороты то туда, то сюда. Кажется, как будто насекомое плохо видит и с трудом ищет свой холмик среди других. И так, на лету, оно внимательно осматривает поселение. Наконец, жилище найдено, галикт садится на порог его и скоро спускается под землю. Там, под землей, должно происходить то, что обыкновенно происходит у пчел: мать проникает задом в ячейку, стряхивает туда цветень, потом отрыгивает сверху на цветень мед и улетает за новыми запасами меда и цветени. После многих путешествий запас пищи в ячейке достаточен. Тогда наступает время приготовить пирожок.

Мать смешивает цветень с медом и приготовляет круглый хлебец величиной с горошину. Самая твердая часть, состоящая почти из одной цветени, находится внутри этого хлебца, а самая нежная— снаружи. Личинка сначала будет кормиться этой нежной пищей, а подросши и укрепившись, доберется до более грубой. На этот хлебец кладется согнутое дугой яичко. По общим правилам, теперь следовало бы закрыть крышечкой ячейку, как это делают все другие сборщицы меда.

Но у галикта другой способ: ячейки с яичком и запасом провизии остаются открытыми. Так как они все выходят в общий коридор норки, то мать может ежедневно, не особенно отвлекаясь от других занятий, навещать их и присматривать за ними. Я представляю себе, хотя не видел этого, что она время от времени дает личинкам новой провизии, потому что хлебец ее мне кажется слишком скудной порцией сравнительно с тем, что заготовляют другие пчелы. Я предполагаю это также потому, что не вижу, чем другим можно объяснить то, что ячейки остаются открытыми во все время питания личинок.

Наконец, личинки, наевшиеся досыта, достигают желанной полноты и роста: они накануне превращения в куколки. Тогда, и только тогда, ячейки запираются: мать затыкает их грубой пробкой из глины. Отныне материнские заботы прекращаются.

До сих пор мы присутствовали только при мирных семейных заботах. Вернемся немного назад, и мы будем свидетелями разнузданного разбойничества. В мае, часов в 10 утра, когда работы заготовления провизии в полном ходу, я навещаю ежедневно самое многочисленное из поселений галиктов. Усевшись в низкое кресло, я наблюдаю до самого обеда. Меня привлекает крошечная мушка, смелый паразит, истребитель галиктов.

Я не знаю названия этого паразита и ограничусь кратким описанием его наружности. Это—двукрылое, в пять миллиметров длины. Глаза у него темно-красные, перед головы белый. Спинка пепельно-серая, с пятью рядами крошечных черненьких точек, на каждой из которых растет по жесткому волоску, обращенному назад. Брюшко сероватое, бледное снизу. Ножки черные.

В поселении, которое я наблюдаю, этот паразит встречается в изобилии. Усевшись на солнце, вблизи норки, он ждет. Как только появляется галикт с ношей меду и цветени, он кидается и начинает преследовать его сзади во всех его поворотах, когда тот летает над норкой. Наконец, галикт быстро спускается в свою норку. Не менее быстро паразит садится на холмик, недалеко от входа. Сидя неподвижно, головой ко входу, он ждет, чтобы мать окончила свои дела. Эта последняя, наконец, появляется и несколько мгновений остается на пороге своего жилища, высунув голову и туловище из дыры. Паразит, с своей стороны, не двигается.

Часто они находятся совсем близко друг против друга. И ни та, ни другой не обеспокоены этим. Галикт, по-видимому, не обращает внимания на паразита, а этот последний не проявляет никакого страха. Добродушный великан-галикт, если бы захотел, мог бы одним ударом лапы уничтожить грабителя; но он не делает ничего подобного и оставляет разбойника в покое на пороге своего жилища. Галикт улетает, а мушка сейчас же проникает без церемоний в его норку, как будто бы к себе. Здесь паразит на свободе, не стесняемый никем, выбирает какую хочет ячейку для отложения своего яйца. Набрать снова цветени на ножки и набить зоб медом—требует от галикта некоторого времени, а потому у разбойника достаточный срок. Он вылетает раньше, чем мать вернется, и ждет опять вблизи норки возможности повторить злодеяние.

А что случилось бы, если бы мать застала паразита за работой? Да ничего серьезного. Я вижу смельчаков, проникающих в норку вместе с пчелой и остающихся там, пока она смешивает цветень с медом. Когда надоест дожидаться, они спокойно, видимо не преследуемые матерью, вылетают на солнце и ждут на пороге, пока мать окончит приготовление хлебца.

Как мы уже сказали раньше, пчела, возвратившаяся с жатвы, летает беспорядочно, колеблется, не сразу подлетает к своей двери. Можно было бы подумать, что она старается сбить с толку своего преследователя, но это не так: она просто не узнает сразу своего жилища среди холмиков соседей и иногда даже ошибается и садится сначала на пороге чужой норки.

Яичко паразита галиктов должно быть отложено на окончательно приготовленный хлебец, потому что если бы он положил его раньше, то мать, смешивая цветень с медом, могла бы раздавить его яичко. Вот почему он должен спуститься в норку галикта, и он спускается туда с необыкновенной смелостью, а мать с необыкновенной терпимостью позволяет ему отложить яйца. Паразит сам не кормится заготовленной галиктом пищей, а единственная его цель при посещении норки—отложить туда яйцо.

Вынем из норки цветневые хлебцы. Мы увидим их чаще всего нерасчетливо искрошенными, отданными на грабеж. В желтой цветени, рассыпавшейся по полу ячейки, мы найдем двух или трех личинок мухи с остреньким ртом. Это—потомство паразита. С ними иногда находится настоящий владелец ячейки, личинка галикта, но слабая, истощенная от голода, скоро она и совсем погибает. Крошечный труп ее доставляет лишний глоток личинкам паразита.

Что же делает мать при таком несчастье? Ведь она навещает свои ячейки, а всунув туда голову, она не может не заметить разграбления заготовленной ею провизии и копошащихся личинок паразита. Раздавить их челюстями и выбросить за порог было бы делом одной минуты; но глупая мать и не думает об этом и оставляет разбойников в покое. Она делает еще хуже. Когда наступает время окукливания, она затыкает земляной пробкой ячейки, ограбленные паразитом, с таким же усердием, как и другие. Личинки паразита, съев провизию, спешат покинуть ячейку, как будто бы предвидят, что она будет заперта. Галикт, таким образом, закрывает совсем пустую ячейку. Личинки же паразита, покинув ячейки, забиваются по соседству в коридорах. Когда я раскапывал норки, то всегда находил коконы мух в проходах и никогда в ячейках. Когда весной наступит время выхода, то он для них будет легок.

Другая, не менее настоятельная причина делает необходимым выселение личинок паразита из ячейки. В июле развивается второе поколение галиктов. С своей стороны, двукрылое, имеющее только одно поколение, остается в состоянии куколки в коконе и ждет следующей весны для того, чтобы совершить превращения. Галикт для помещения второго поколения пользуется старыми ячейками, которые нужно только немного поправить. Что же сталось бы с куколкой паразита, если бы пчела нашла ее в ячейке, которую она чистит и поправляет для помещения второго поколения? Конечно, она была бы выброшена вместе с сором и погибла бы от непогоды. Но личинка паразита, в предвидении двойной опасности: или быть замурованной в ячейке, или быть выброшенной наружу, заблаговременно покидает ячейку галикта и таким образом спасает свою жизнь.

Теперь посмотрим, каковы результаты деятельности паразита. В июне, когда у галиктов наступает покой, я вырываю целиком все самое большое поселение галиктов, состоящее из пятидесяти норок. Ничто не ускользает от моих наблюдений, так как я с тремя помощниками принимаюсь самым тщательным образом просеивать между пальцев и рассматривать вырытую землю. Результат очень печален. Нам не удается найти ни одной куколки галикта. Все многочисленное население погибло, замещенное двукрылыми. Этих последних множество в коконах, которые я собираю, чтобы проследить их развитие.

Год оканчивается, а маленькие рыжие бочоночки—коконы двукрылого не изменяются. Июльская жара не пробуждает их от оцепенения. В этом месяце—в пору появления нового поколения галиктов паразит не появляется, и пчела работает спокойно. Если бы паразиты поражали и второе поколение, то племя галиктов, может быть, совсем исчезло бы. В апреле, когда галикт полосатый летает, отыскивая удобное место для устройства норки, паразит окрыляется, и когда пчела начинает устраивать семью, паразит начинает свои злодеяния.

Комментарии закрыты